Так и живем. Все, что есть - это свобода. (с)
Хвала отчаявшимся.
Если бы не мы, то кто бы здесь работал на контрасте?
Пока живые избегают тьмы, дерутся, задыхаются от срасти,
Рожают новых и берут взаймы,
Мы городские сумрачные власти,
любимые наместники зимы.
Хвала отчаянию.
оно имеет ген и от отца передается к сыну,
как ни пытались вывести вакцину -
то нитроглицерин, то гексоген.
В больницах собирают образцы,
Ну и кто здоров, их валят в медицину,
Приезжий, кто умрет – абориген.
Хвала отчалившим.
Счастливого пути
Погрузочный зашкаливает счетчик
На корабле ко дну бы не пойти.
У океана Слабый позвоночник
В ковчег не допускают одиночек
и мы к друг другу в гости к десяти
приходим с тортиком – нас некому спасти.
Хвала отчизне.
Что бы без нее мы знали об наркотиках и винах,
О холоде, дорогах, херувимах, родителях и ценах на сырье.
Отчаянье, плоди неуязвимых.
Мы доблестное воинство твое.
(с.) Вера Полозкова
Если бы не мы, то кто бы здесь работал на контрасте?
Пока живые избегают тьмы, дерутся, задыхаются от срасти,
Рожают новых и берут взаймы,
Мы городские сумрачные власти,
любимые наместники зимы.
Хвала отчаянию.
оно имеет ген и от отца передается к сыну,
как ни пытались вывести вакцину -
то нитроглицерин, то гексоген.
В больницах собирают образцы,
Ну и кто здоров, их валят в медицину,
Приезжий, кто умрет – абориген.
Хвала отчалившим.
Счастливого пути
Погрузочный зашкаливает счетчик
На корабле ко дну бы не пойти.
У океана Слабый позвоночник
В ковчег не допускают одиночек
и мы к друг другу в гости к десяти
приходим с тортиком – нас некому спасти.
Хвала отчизне.
Что бы без нее мы знали об наркотиках и винах,
О холоде, дорогах, херувимах, родителях и ценах на сырье.
Отчаянье, плоди неуязвимых.
Мы доблестное воинство твое.
(с.) Вера Полозкова